Евангелие от Матфея
Введение Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Глава
3
1 В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской
2 и говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное.
3 Ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: глас вопиющего в пустыне:
приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему.
4 Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на
чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мед.
5 Тогда Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская выходили к
нему
6 и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои.
7 Увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься,
сказал им: порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?
8 сотворите же достойный плод покаяния
9 и не думайте говорить в себе: `отец у нас Авраам', ибо говорю вам, что
Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму.
10 Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее
доброго плода, срубают и бросают в огонь.
11 Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не
достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем;
12 лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою
в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым.
13 Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от
него.
14 Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и
Ты ли приходишь ко мне?
15 Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам
исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его.
16 И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, - и се, отверзлись Ему
небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и
ниспускался на Него.
17 И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в
Котором Мое благоволение.
Выступление Иоанна Крестителя на проповедь, его внешний вид и образ
жизни в пустыне (1–4). Крещение и обличения Иоанном фарисеев и саддукеев
(5–12). Крещение Иисуса Христа (12–17).
1 (Мк I:4; Лк III:3, 3). В те дни. Если бы у нас было только одно
Евангелие Матфея, то, читая его, мы подумали бы, что выражение «в те
дни» относится к словам евангелиста о поселении Иосифа в Назарете. А так
как это было во время детства Спасителя, то мы стали бы относить и
явление Иоанна народу ко времени этого детства. Правда, это первое
впечатление, которое получается при чтении Евангелия, вскоре было бы
поправлено, потому что в связи с крещением народа Иоанном говорится о
крещении Самого Иисуса Христа (ст. 13 и след.) и о последующем искушении
Его (гл. IV). В обоих этих событиях Христос представляется уже взрослым
мужем. Почему, переходя к изложению событий крещения Иоанна, евангелист
не начал этого отдела как-нибудь иначе? Почему он не сказал, напр.,
вместо в те дни — в те годы? Почему он не сказал прямо: когда Иисусу
исполнилось или исполнялось тридцать лет? Чтобы устранять эту трудность,
сравнивают выражение «в те дни» с еврейским бэ йямим гагем, которое
имеет то же значение и также употребляется для означения неопределённого
времени. Напр., Исх II:11 (по буквальному переводу): «и было в те дни, и
велик Моисей» и т. д. (русск. спустя много времени и проч.; см. также
Исх II:23; Ис XXXVIII:1). У Марка (I:9) и Луки (II:1) буквально то же
выражение, с тою только разницею, что, относясь к недавним событиям, оно
поставлено с членом (en eceinaiV taiV hmeraV — Марк; en taiV hmeraiV
eceinaiV — Лука. Cp. Blass, Gram. с. 145, 147). Отсюда во всяком случае
можно вывести, что если бы Мф хотел означить здесь время детства
Спасителя, то употребил бы член пред словом дни. Поэтому выражение
Матфея считается неопределенным, общим, употребленным не столько для
точного обозначения времени событий, сколько для перехода к рассказу о
новых событиях. Мф часто употребляет еще слово «тогда» — не для
обозначения времени, а просто для связи с предыдущим (III:13; IV:1;
IX:14; XI:20 и др.). Больше всего соответствуют этому наши славянские
выражения «во дни оны» или «во время оно». В слове «те» (ekeinoV, от
ekei там, значит собств. тамошний, или, в приложении ко времени —
тогдашний) можно усматривать простое противоположение тогдашнего времени
— времени писателя. — На основании дополнений у Луки (II:1) можно
определить время появления Иоанна у Иордана. Это было, по словам Луки, в
пятнадцатый год правления Тиверия Кесаря. Тиверий (считая время его
совместного правления с Августом) вступил на престол, по нашему
счислению, в конце 11—го или начале 12-го г. по Р. X. (765 г. от осн.
Р.), Август умер в 14 г. (767 от осн. Р.); пятнадцатый год Тиверия, от
его соправительства с Августом, падает, по нашему счету, на 30 год по Р.
X. (780 от осн. Р.). Так как теперь почти всеми экзегетами принимается,
что Христос родился в конце 749 года от осн. Рима, или на 2–3 года
раньше начала нашей христианской эры (митрополит Филарет Библ. Истор.
1866. с. 393: «истинное время Рождества Христова должно предварять эру
Дионисия одним или несколькими годами, в чем согласуются мнения всей
христианской древности»), то, значит, в первый год нашей эры Христу было
около трех лет, а в 26-м (30-м нашей эры) около тридцати, что вполне
согласно с показанием Луки (III:23). Если, далее, принять, что древнее
обозначение времени рождения Христа 25 декабря (749) точно, и что Иоанн
был старше Христа на шесть месяцев (Лк I:26), то можно приблизительно
определить и время, когда происходили рассказанные в III главе Матфея
события. Отсчитывая назад от 25 декабря, приходим к 24 июня — времени
рождения Крестителя. Когда он выступил на проповедь, ему было,
следовательно, уже тридцать лет, и его выступление на проповедь и
крещение народа в Иордане можно относить к промежутку от 24 июня до 25
декабря 779 г. от осн. Рима или 29 г. по Р. X. (по нашему счету).
Соображение это подкрепляется тем, что Иоанн был из священнического
рода, а священники должны были начинать свое служение не ранее тридцати
лет (Чис IV:3, 47), хотя впоследствии срок этот и был, по-видимому,
сокращен (1 Пар XXIII:24; 2 Пар XXXI:17). — Иоанн, евр. Иоханан или
Иегоханан, Бог милостив, как Иеровоам, Ииуй, Порам, Иезавель и др., где
Ие — Ио — приставка, означающая Бог. — Креститель: букв. тот, кто
погружает. Мф не сказал ни слова раньше о прежней жизни Крестителя, ни
об его отце и матери, ни об его воспитании. Иоанн прямо появляется у
него из пустыни и проповедует народу. Можно предполагать, что он был уже
известен тем читателям, для которых было написано Ев. Матфея. Говоря о
Крестителе, Иосиф называет его Иоанн, называемый Крестителем (Древн.
XVIII, 5, 2). — Проповедует: в греч. причастие — проповедуя.
Употребленное здесь греч. слово имеет постоянное и определенное значение
как у классических писателей, так в Библии и Новом Завете, —
торжественного возвещения о чем-либо. Вестники (khrukeV) исполняли
обязанности герольдов, посылавшихся царем или другими какими-нибудь
важными лицами, для объявления о царских повелениях, собраниях, начале
войны и победах. В таком значении употребляется слово в Библии, напр. 2
Пар XXXVI:22: «Кир велел объявить (khruxei) по всему царству своему» и
т. д. Как торжественное объявление, слово khrussein отличается от
выражений сообщать хорошую весть (aggellein, epaggellein), учить (didaskein)
и проповедовать (legein, omilein). Словом khrusswn означается вообще
торжественное и краткое извещение. Такое понимание слова вполне
согласуется с последующими показаниями евангелиста о проповеди Иоанна. —
В пустыне иудейской: под словом «пустыня» здесь не разумеется совершенно
голая пустыня, лишенная всякой растительности и населения, а такое
место, где мало культуры, населения и растительности, но удобное для
пастбищ. Пустыня Иудейская по объему самая большая в Палестине,
ограничивается на севере пустыней Иерихонской, находящейся почти в
середине линии, проходящей от северного конца Мертвого моря до
Иерусалима, на востоке Мертвым морем, на западе горами Иудеи, а на юге
пустыней Син и Едомской, и состоит из нескольких, более мелких пустынь:
Ен-геди или Ен-гадди, Маон, Зиф и Фекойской. Хотя пустыня Иудейская и
имела население, однако всегда была суровою и страшною. Иоанн
проповедовал в пустыне у Иордана. Под нею нельзя разуметь пустыни
Фекойской, а — Иерихонскую, которая называется пустыней Иудейской только
в общем смысле (см. Суд I:16; Нав XV:62).
2 Под Царством Небесным Иоанн разумеет владычество Бога как Царя, в
противоположность земному владычеству мирских царей. Царства мирские
существовали по-прежнему, но среди них появилось новое царство, которое
не имело с ними ничего общего, потому что имело не земное, а небесное
происхождение. Однако такое понимание слов Царство Небесное возможно
только для нас, да и то не вполне. Евреи, которым говорил Иоанн, могли
понимать их в том смысле, что скоро наступит Царство, где Царем будет
ожидаемый ими Мессия, — личность, немногими представлявшаяся Царем
Небесным, а более царем земным, с особенными только силами, данными ему
от Бога, преимущественно земного характера. Он будет исполнителем
небесных или Божьих обетований. Царь был олицетворением Царства. Говоря
о приближении Царства, Иоанн говорил о приближении или скором пришествии
Царя.
3 (Мк I:2, 3; Лк III:4–6). Связь речи не вполне ясна. Иоанн проповедовал
народу покаяние, потому что приблизилось Царство Небесное, ибо он, т. е.
Иоанн, есть тот и пр. Вследствие некоторой неясности и неопределенности
выражений объясняли ст. 3 в связи с 2 ст. приблизительно так: приходит
Иоанн Креститель, говоря: покайтесь… ибо (подразумевается: Иоанн говорил
о себе) он есть тот, о котором пророчествовал Исаия и проч. Другими
словами, евангелист во 2 ст. приводит буквально подлинную речь Иоанна, а
в 3 — также его речь, но только выраженную собственными словами (ср. Ин
I:23). Такое объяснение отвергается новейшими критиками, которые
говорят, что слова: он есть тот и т. д. принадлежать не Иоанну, а самому
евангелисту. Что же касается gof (ибо, потому что), то оно употреблено с
целью придать более веса словам, сказанным Иоанном. Евангелист говорит
как бы так: если бы какой-нибудь простой человек начал проповедовать
народу и говорить «покайтесь…», то слова его не имели бы никакого
значения и на них никто не обратил бы внимания. Эти слова важны потому,
что тот, который говорил их, был лицом, предсказанным Исаией. Таким
образом, слово «ибо» указывает на «причину, по которой Иоанн должен был
явиться так, как изображается в 1 и 2 ст., потому что так было
предсказано» (Бенгель). А глагол (пропущенный в русск. (есть) ибо он
есть тот) толкователи считают равным был. — О котором сказал пророк
Исаия: буквально он есть тот, о котором сказано (славянск. реченный)
через (dia — по более вероятн. чтению) пророка Исаию, говорящего. Слова
Ис (ХL:3) приведены почти буквально по LXX, с тою только разницею, что
вместо последних слов «правыми сделайте стези Ему (Его)», у LXX:
«правыми сделайте стези Бога нашего». В еврейск. иначе: «голос вопиющий:
в пустыне проложите путь Господу, прямою сделайте в степи дорогу нашему
Господу». — Глас вопиющего в пустыне: эти слова отделены от дальнейших в
наших изданиях Библии; но в древности никаких знаков препинания не
употреблялось, и слова не отделялись одно от другого, почему этот текст
и можно читать двояко: или «глас вопиющего в пустыне», или «глас
вопиющего: в пустыне исправьте». В настоящем случае дело не решается
тем, что в еврейском «в пустыне» относится к «приготовьте» (на что
указывает дальнейшее «в степи»), потому что в греческом нет никаких
оснований отделять оба эти выражения. Объясняя стих, толкователи
колеблются. В еванг. Матфея обыкновенно относят, однако, «в пустыне» к
слову «вопиющего», по-видимому, по аналогии с khrusswn en th erhmw (ст.
1). — Отношение слов пророка Исаии к возвращению евреев из вавилонского
плена считается сомнительным. Но тогда у пророка что же это за «голос
вопиющего»? В каком смысле понимал это выражение пророк? Если мы обратим
внимание на то, что главы XL-LXVI относятся к так называемому
Девтеро-Исаии, пророку, жившему во время или после плена, и допустим,
что это было известно евангелисту, то лучше поймем, что значат слова
«глас вопиющего в пустыне». Пророк созерцает возвращение Израиля из
плена, и вместе с ним как бы возвращение Господа, Царя Израилева, в
Иерусалим. Господь посылает через пустыню, разделяющую Вавилон от
Палестины, вестников — для возвещения о Своем прибытии, и вместе дает
повеления о том, чтобы Ему приготовили путь, сделали прямою ту дорогу,
по которой Он пойдет. Один из таких вестников и был fwnh bowntoV en th
erhmw. Аналогия с проповедью Иоанна здесь, по-видимому, полная. — Как
понимать самое выражение: голос вопиющего? Был ли Иоанн только голосом
другого лица, вопиющего в пустыне, или же голос был его, вопиющего? По
аналогии с Лк III:2, где говорится, что «был глагол Божий к Иоанну»,
по-видимому следовало бы допустить, что сам Иоанн был только голосом
Бога, вопиющего в пустыне. Но у Луки употреблено не fwnh, а rhma (слово,
речение). Далее, Лука приводит в следующем стихе те же слова из Ис XL:3,
изображая обстоятельства, совершившиеся после того, как был к Иоанну
глагол Божий. Наконец, в устах евангелистов несколько странными
показались бы слова: голос вопиющего в пустыне Бога, приготовьте путь
Богу. На основании этих соображений мы должны относить оба слова: глас
вопиющего к самому Иоанну. Он был и голос, и человек, издающий этот
голос. — В пустыне: и в физическом, и в нравственном отношении. Иоанн
проповедовал в физической пустыне, но народ, к нему приближавшийся,
представлял из себя нравственную пустыню. Этот двоякий смысл речи
проходит и далее, в словах: «прямыми сделайте стези Его». У LXX Ис XL:3
— «Господь», по-евр. «Иегова Элогим», и это показывает, что здесь
разумеется не обыкновенная починка дорог и исправление пути во время
путешествия какого-нибудь обыкновенного царя, потому что ни в чем
подобном Бог не имеет нужды. Поэтому правильно замечание, что под путями
и стезями здесь разумеются души людей. Евф. Зигаб.: «евангелист называет
путем Господа и стезями Его души, к которым предстояло прийти слову
евангельскому». От обыкновенного исправления пути здесь взяты только
образы.
4 (Мк I:6). Возможно предполагать, что, указывая на образ жизни Иоанна,
евангелист и здесь хотел указать на древнее пророчество о нем — в образе
жизни пророка Илии. — Имел одежду из верблюжьего волоса. Такая одежда,
отличающаяся грубостью, по словам путешественников, и теперь носится на
востоке, преимущественно дервишами. — А пищею его были акриды и дикий
мед. — Акридами называлась саранча, которая и теперь употребляется в
пищу в Недже и Хеджасе. В лавках с саранчой она продается мерами.
Приготовляя ее в пищу, бросают ее живою в кипяток, который хорошо
просаливают; через несколько времени саранча вынимается и просушивается
на солнце. Англичанин доктор Томсон, проживший в Палестине много лет и
написавший очень хорошую о ней книгу, говорит: «саранчу не ест в Сирии
никто, кроме бедуинов на крайних границах, и о ней постоянно говорят,
как о низшем сорте пищи, смотрят на нее большею частью с отвращением,
так как эта пища выносится только низшими классами народа. Иоанн
Креститель, однако, и принадлежал именно к этому классу, все равно — по
необходимости или по выбору. Он также жил в пустыне, где такая пища и
теперь употребляется; и потому в Евангелии излагается простая истина.
Обыкновенной пищей Крестителя была саранча, вероятно, поджаренная в
масле и смешанная с медом, как это и теперь бывает». — Под диким медом
одни разумеют сок из пальм, смоковниц и других деревьев или же так
называемую персидскую манну. Основание для такого мнения находят в том,
что мед по-гречески называется просто meli, без прибавления agrion
(дикий). В подтверждение того же мнения ссылаются на Плиния Е. Истор.
15, 7 и Диодора Сицилийского (19, 94, конец), который говорит, что у
набатейцев «растет много меда (meli), называемого диким (agrion),
которым они пользуются в виде питья, смешанного с водою». Но другие
принимают, что «дикий мед» есть обыкновенный пчелиный мед, который пчелы
заносят в дуплах деревьев и отверстиях скал. По словам Тристрама (книга
которого о Палестине переведена на русск. язык), диких пчел в Палестине
гораздо больше ульевых, и мед, продающийся в южных местностях,
получается от диких роев. Действительно, говорит Тристрам, мало мест,
которые были бы так пригодны для пчел, как Палестина. А в пустыне
Иудейской пчелы многочисленнее, чем в какой-либо другой части Палестины,
и мед до настоящего времени служит домашней пищей бедуинов, которые
выжимают его из сотов и сохраняют в мехах. Нельзя не согласиться, что
такое понимание слов «дикий мед» естественнее предыдущего. Саранча
дозволена была в пищу еврейским законом (Лев, XI:22), а об употреблении
дикого пчелиного меда говорится в Библии (Втор XXXII:13; Суд XIV:8; 1
Цар XIV:25–27; Пс LXXX:17).
5 (Мк I:5). Появление необыкновенного человека в пустыне и из пустыни,
по виду сурового отшельника, скоро привлекло к нему внимание жителей
ближайших мест, и они начали стекаться к нему. Даже если бы Иоанн был
обыкновенный человек, не имел никакой божественной миссии, то и тогда
его личность, вероятно, сделалась бы предметом любопытства. Совершенно
понятно, что Иерусалим, Иудея и окрестность Иорданская суть только
образные выражения, вместо жители Иерусалима, Иудеи, окрестности
Иорданской. В Библии места около Иордана назывались издревле
«окрестностью Иорданскою» (Быт XIII:10, 11; 3 Цар VII:46; 2 Пар IV:17).
Таким образом, под окрестностью Иорданскою, исключая Иерусалим и Иудею,
следует разуметь прилегающие к Иордану части Переи, Самарии, Галилеи и
Гавлонитиды.
6 (Мк I:5). Способ совершения Иоанном крещения определить вообще трудно.
Исторической основой для крещения, может быть, были установленные в
законе омовения и очищения (Быт XXXV:2; Исх XIX:10; Чис XIX:7; Иудифь
XII:7). У евреев совершалось крещение прозелитов, т. е. язычников,
желавших принять иудейство. На основании показаний вавилонской гемары
Иевамот 46, 2 и того, что Филон, Иосиф и древние таргумисты умалчивают о
крещении прозелитов, высказывалось мнение, что оно было введено только
после разрушения Иерусалима; но это мнение нельзя считать правильным.
Некоторые полагают, что, по внешней форме, крещение Иоанна походило на
крещение прозелитов. «Когда», — говорит Альфорд, — «мужчины допускались
в качестве прозелитов, то совершались три обряда: обрезание, крещение и
приношение; когда женщины, то два, крещение и приношение. Крещение
совершалось днем, через погружение всего крещаемого; и когда прозелит
стоял в воде, то ему преподавали некоторые отделы закона. Крестились все
семейства прозелитов, включая и детей». Все это так; однако, при этом
можно спросить: был ли когда-нибудь Иоанн сам свидетелем крещения
прозелитов? Знал ли о нем? В Н. 3. нигде не говорится, что христианское
крещение походило на крещение прозелитов. Таким образом, приходим к
выводу, что крещение Иоанна если и не было, в смысле внешней формы,
делом совершенно новым, то не находилось, однако, ни в какой связи с
прежними чисто иудейскими обрядами. Проповедь Иоанна была совершенно
самостоятельной, независимой ни от каких исторических условий и
обстоятельств, она была следствием откровения, полученного свыше, от
Бога. Почему не предположить, что таковы же были и действия Иоанна? Он
подошел к Иордану, увидел пред собой его воды, призвал народ к покаянию,
потому что приблизилось Царство Небесное, и при этом начал указывать
народу на воды Иордана, когда народ спрашивал у него, что ему делать. К
Иоанну приходили только, вероятно, одни мужчины, потому что в Евангелиях
нет никаких следов о присутствии у вод Иордана женщин. По слову Иоанна
мужчины погружались в воду. Таков, несомненно, точный смысл
употребленного здесь греческого слова (ebaptizonto), которое означает
погружать, погружаться, но не окроплять и омывать, как этого хотелось бы
некоторым экзегетам. Да и зачем было людям, прибывшим к Иордану,
окропляться, когда в этом не было никакой надобности при обилии
иорданских вод, и когда у самого Иоанна едва ли были какие-нибудь вещи,
нужные для окропления? Но другой вопрос, сами ли крестившиеся
погружались по приглашению Иоанна, или же их, всех без исключения,
погружал Иоанн. Вопрос этот труден и ответить на него не легко. Слово
«крестились» в 6 ст. (греч.) употреблено очевидно в страдательном
залоге, на что указывает дальнейшее «от него» (up autou). Далее, Иоанн
везде относит самый акт крещения к самому себе: «я крещу» или «крестил»
(Мф III:11; Мк I:8; Лк III:16; Ин I:26 и проч.), равно как и другие
приписывают акт крещения самому Иоанну. На основании этих соображений
можно предполагать, что Иоанн сам, самолично, погружал каждого в воду,
возлагая на него руку или руки. Такому предположению не только не
противоречат, а напротив, подтверждают его выражения, употребленные у
Иоанна IV:1, 2: «когда же узнал Иисус о дошедшем до фарисеев слухе, что
Он более приобретает учеников и крестит, нежели Иоанн, — хотя сам Иисус
не крестил, а ученики Его, — то…» и проч. По крайней мере фарисеи могли
думать, что крещение совершал Сам Иисус Христос. На самом деле это было
не так, и евангелист здесь только повторяет мнение фарисеев, точно
указывая, кто именно крестил. Но отсюда, во всяком случае, можно
заключить, что крещаемые и крестившие во время акта крещения находились
в такой близости, что для посторонних возможно было отличать, кто именно
крестил и кто не крестил. Другими словами, крещение не было одним только
допущением, дозволением, приглашением или увещанием ко крещению, но
актом, свойственным и крещаемому, и крестившему. Такому пониманию, может
быть, препятствует только количество народа, собиравшегося к Иоанну, так
что он не мог каждого погружать. Но при этом нужно иметь в виду
достаточную продолжительность служения Иоанна. Крещение, таким образом,
не было простым купаньем в Иордане, хотя в точности мы и не знаем, какие
внешние обряды или символы употреблял при этом Иоанн, и были ли даже они
собственно обрядами и символами.
7 (Лк III:7). Увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев. Фарисеи и
саддукеи были тогда две партии (но не секты), враждебные одна другой,
историческое происхождение которых темно. Происхождение фарисеев относят
ко времени Ионафана, преемника Иуды Маккавея (161–143 до Р. X.). Они
были преемниками хасидимов. Хасидимы (ревнители закона, благочестивые)
настаивали на исполнении закона и обязанностью человека считали
исключительно только повиновение воле Божией, как она открыта в Библии.
Так как хасидимы по разным причинам держались отдельно от простого
народа, то получили название фарисеев, или отделенных. Число фарисеев
около времени Христа доходило до 6000. Отличительным признаком их было
лицемерие. Так как они посвятили все свои силы изучению и соблюдению
закона, то считали самих себя истинными вождями и учителями народа. И
народ до известной степени соглашался с этим. При Ионафане партия
вооружилась против того, что он был первосвященником, хотя мать его была
некогда рабыней. Это возбудило гнев Ионафана и он перешел на сторону
саддукеев. Под этим последним названием разумелась партия практических
людей, которые связали себя с судьбами Маккавейского дома. Они были
преданы закону, насколько это согласовалось с их планами обеспечить для
Израиля его независимость. Это была партия священнической аристократии.
Название ее одни производят от Садока, который был священником при
Давиде и Соломоне (3 Цар I:32–39); другие от Садока, жившего много после
и бывшего учеником Антигона Сохо, еврейского книжника, известного только
почти по одному имени. В Авот р. Нафана (гл. V) говорится, что «саддукеи
называются по имени Садока». Оба эти производства, однако, сопряжены с
лингвистическими затруднениями. Епифаний (Haeres. XIV) говорит, что
члены партии называют себя саддукеями потому, конечно, что это название
происходит от слова праведность; ибо sedek значит праведность. По этому
объяснению фарисеи считали себя праведными и назывались цаддиким.
Изменение в цаддуким могло произойти вследствие народной остроты.
Саддукеи были немногочисленны во время Христа, к ним принадлежали высшие
лица церковной иерархии, они отличались угодливостью, жестокосердием и
хитростью. — Идущих к нему креститься: буквально — идущих ко крещению
его (autou выпущено, однако, в Синайском и Ватик., у Тиш. и Вестк.
Хорта), т. е. Иоанна. Предлог к (epi) означает движение к месту.
Указывает ли он на цель прибытия фарисеев и саддукеев — креститься от
Иоанна — сомнительно, ввиду того, что «фарисеи и законники», по словам
Луки (VII:30) отвергли волю Божию и не крестились от Иоанна. По всей
вероятности, так делали и саддукеи. — Порождения ехиднины: под ехиднами
разумеются маленькие змейки, которые живут только в жарких странах,
весьма ядовитые и опасные. Иоанн называет фарисеев и саддукеев не
ехиднами, а порождениями ехидн. Под этим можно понимать детенышей ехидн
или же вообще змеиный род их. В обоих случаях указывается на
нравственное состояние фарисеев и саддукеев, которое заставляло их
походить на ядовитых змей или их детенышей. — Будущего гнева.
Несомненно, что Иоанн представлял наступающее царство не только царством
милосердия, но и царством гнева, и притом преимущественно, что видно из
дальнейших его слов, где он сравнивает царство с гумном, людей с
пшеницей и соломой, говорит о Мессии, что у Него веятельная лопата в
руках. Он сожжет солому (мякину) огнем неугасимым. Такие представления
не вполне соответствовали, конечно, духу нового царства и деятельности
Христа, как об этом мы знаем из последующих событий, и были еще
ветхозаветными.
8 (Лк III:8). Буквально: и так сотворите плод, достойный покаяния (слав.
— сотворите ибо плод достоин покаяния). Иоанн призывает фарисеев и
саддукеев не к покаянию, а к делам, из которых было бы видно, что они
желают принести покаяние, — или, что то же, изменить свой прежний,
неугодный Богу, образ мышления и поведения, — иначе их прибытие к
Иордану не принесет им пользы, не поможет им избежать грядущего гнева. В
чем заключался этот плод, отчасти видно из дальнейшего.
9 (Лк III:8). У Луки приводятся почти буквально те же слова, как и у
Матфея. Вместо «не думайте» (Мф) у Луки сказано «не начинайте», хотя в
русск. оба выражения переведены одинаково. Иоанн не выражается просто:
не говорите в себе, но «не думайте» об этом. Выражение: думать о том,
чтобы что-нибудь сказать, было «иерусалимской фразой, которая
встречается повсюду в Талмуде». Однако на нее не следует смотреть
только, как на гебраизм, потому что она свойственна и греческому языку.
Говорить в себе — говорить про себя (ср. Пс XIII:1; Откр XVIII:7 и
проч.). Фарисеи и саддукеи не столько заявляли на словах о своем
происхождении от Авраама, сколько были в этом уверены, и эта уверенность
определяла во многом их поведение. — Отец у нас Авраам: букв. отца мы
имеем Авраама. Авраам называется «отец» вместо «праотец», «предок» —
Фарисеи и саддукеи переносили на себя, присваивали себе заслуги, честь и
достоинство Авраама, думали, что главное их достоинство состоит в том,
что они происходят от Авраама. Гордясь своим происхождением, они
совершенно забывали, что главное значение перед Богом имеет не
происхождение, а добрая нравственность человека. — Ибо говорю вам, что
Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму: мысль, опровергающая
то, что думали про себя фарисеи. Креститель не говорит: из деревьев,
животных и проч., но из камней, потому что на эти камни фарисеи и
саддукеи походили больше всего. Они были духовно мертвы, холодны,
бесчувственны, безжизненны. Сравнение, таким образом, выбрано не
произвольно, но весьма относилось к делу и резко характеризовало
духовное состояние фарисеев и саддукеев. Речь Иоанна, несмотря на ее
краткость, отличается необыкновенной силой. Выражение из камней сих
(вместо просто: камней) дает понять, что Иоанн указывал на те камни,
которые были видны у Иордана. Это были, вероятно, сравнительно небольшие
камни (liqoV), в отличие от больших или скал (petra) Последние, если бы
о них говорил Иоанн, в отношении к людям могли бы свидетельствовать об
их твердости. — Греческое слово, переведенное словом воздвигнуть
(egeirw), значит собственно пробуждать от сна. Так как на русском нельзя
сказать: Бог может из этих камней возбудить или пробудить от сна детей
Аврааму, то в русск. употреблено наиболее подходящее слово «воздвигать»,
не вполне впрочем отвечающее греч. слову. Бог может пробудить эти камни,
так что они сделаются живыми, начнут двигаться и сделаются детьми
Авраама. Из Нового Завета видно, что так и было вследствие проповеди
Христа людям духовно мертвым (ср. Рим IV:16; Гал III:29).
10 (Лк III:9). Можно спросить: почему не сказано — при деревьях, а при
корнях их? Чтобы сильнее выразить мысль и осуждение. Топор лежит при
самом корне, т. е. на поверхности земли близ самого корня. Дерево,
срубленное до корня, теряет всю свою жизнеспособность. Под топором можно
разуметь всякое орудие, которым срубают деревья. Образ теперь, вместо
камней, другой: не вполне сухое дерево, но такое, которое не приносит
плода, и притом хорошего. Всякое дерево, не приносящее доброго плода,
срубают и бросают в огонь: букв. и так всякое… дерево срубается и в
огонь бросается.
11 (Мк I:7, 8; Лк III:16). У Луки (III:10–15) речь дополнена обличениями
и увещаниями, сказанными Иоанном другим лицам, кроме фарисеев и
саддукеев. Иоанн только что заговорил о суде над людьми, представив их в
виде бесплодных деревьев. Суд этот уже начинается, наступает. Но,
говорит Иоанн, судья не я, суд принадлежит другому лицу. Это видно из
того, что Иоанн признает свое крещение низшим сравнительно с другим
крещением, которое скоро начнется. Я, говорит Иоанн, исполняю только
низшие, предварительные обязанности, так сказать, только черновую
работу. Другое, высшее, дело принадлежит не мне. — Я крещу вас в воде. У
Луки (III:16) водою. Между этими выражениями нет никакой разницы, потому
что предлог en (в) указывает здесь, как и в других случаях, на материал,
при помощи которого совершается действие, в настоящем случае — крещение.
В покаяние — у Луки (III:16) нет этих слов. Некоторые полагают, что
здесь это выражение означает: в состоянии покаяния. Другие: «крещу,
обязывая вас к покаянию» или: «с целью покаяния», т. е. «крещение
означало, что те, которые принимали его, каялись в своих грехах и желали
очиститься от них». Но идущий за мною сильнее меня: наст, время
указывает уже на начало шествия. В соб. смысле требовалось бы будущее:
тот, кто придет. Но настоящее сильнее и указывает на высшее достоинство
и большую нравственную силу приходящего. Я недостоин понести обувь Его:
соб. не имею достаточно сил, неспособен, не считаю себя годным. У Мк «я
недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его». Разницы здесь нет,
потому что то и другое лежало на обязанности рабов, и притом низших,
которые не умели ничего другого делать. Признаком рабства, которое
делало раба собственностью господина, было развязывание и завязывание
его обуви и несение необходимых принадлежностей для него до бани. Здесь
выражается глубочайшее смирение Крестителя, какого свидетелем мир до сих
пор еще не был. — Он будет крестить вас Духом Святым и огнем: букв. Он
вас будет крестить в Духе Св. и огне. Справедливо указывали на важное
значение здесь слова: Он. Он, а не кто-нибудь другой, тот, который
приходит за Иоанном. Слово крестить употреблено здесь в переносном
значении, значить соб. погружать в Духе Св. и огне. Много споров и
разногласий вызывало выражение Духом Св. и огнем. По одним здесь не
разумеется огонь гееннский. Креститель прибавляет слово (которого нет у
Марка I:8) огнем, чтобы дать живое изображение могущественного и
очистительного действия Св. Духа. Такое толкование принято Златоустом и
многими другими, старыми и новыми, толкователями. Один из них замечает,
что здесь разумеется огонь очищающий, просвещающий, преобразующий,
возбуждающий священное вдохновение и ревность, и поднимающий вверх,
подобно огненной колеснице, на которой взят был на небо Илия. Другие
думают, что здесь разумеется гееннский огонь, основываясь на выражении
«огонь неугасимый» 12-го стиха. В этом последнем толковании вводится,
очевидно, страшный элемент и, возражая против него, говорят, что оно
противоречит Деян II:2–17, где говорится о сошествии Св. Духа на
учеников в виде огненных языков. Но спрашивается, мог ли Иоанн иметь в
виду это последнее событие? Нам кажется, что оба эти толкования
недостаточны. В первом упускается из виду, что речь Иоанна строго
обличительная, направленная если не исключительно, то преимущественно
против порождений ехидниных. Дальше говорится об очищении гумна и о
сожжении негодной травы огнем неугасимым. Это показывает, что речь
Иоанна не отличалась такою мягкостью, как об этом думают. Второе
толкование слишком буквально объясняет слово «огнем», принимая его за
вещественный огонь или даже вообще за наказание и мучение. Истина,
по-видимому, находится в средине между этими двумя толкованиями. Иоанн
говорить совершенно о том же, о чем говорил старец Симеон во время
сретения Спасителя: «се, лежит Сей на падение и восстание многих в
Израиле и в предмет пререканий» (Лк III:34). Как показывает евангельская
история, около Спасителя всегда собирались люди или преданные Ему, или
Его ненавидевшие. Причиною этого были преимущественно Его речи, одних
одобрявшие, других обличавшие. Многие, Его ненавидевшие, покрыты вечным
позором. Вот эту будущую деятельность Христа и разумеет Иоанн, говоря,
что Он будет крестить Духом Святым и огнем. Этому нисколько не
противоречит вас, потому что и фарисеям, и саддукеям, несомненно,
предлагалось крещение Духом Святым, но они его не приняли. С другой
стороны, огонь обличений производил то, что и некоторые из фарисеев
уверовали в Христа (Деян XV:5). Одинаковое крещение и при помощи
одинаковых средств предлагалось всем, но одни относились к этому
крещению так, а другие иначе.
12 Речь полна образами. Грядущий берет лопату и готов очистить гумно, но
еще не приступил к самому действию, которое относится к будущему времени
(очистит — diakaqariei). Если бы Иоанн говорил только об обыкновенной
соломе, то остановился бы на слове огнем (puri). Но так как он говорил
образно о людях, то употребил «неугасимым».
13 (Мк I:9). При разборе III:1 мы видели, что евангелист употребляет
выражение «в те дни» в неопределенном значении. В том же значении и
теперь употреблено слово тогда. Поэтому нельзя понимать этого выражения
более определенно — «тогда, когда Иоанн проповедовал о Мессии и крестил
народ». Вообще точно неизвестно, когда совершилось крещение Господа.
Местом крещения была Вифания (древн. чтение) за Иорданом (Ин I:28).
Евангелист не указывает цели и поводов пришествия Христа ко крещению, за
исключением слов, указанных в стихе 15: «так надлежит нам» и проч. —
Приходит Иисус из Галилеи: можно толковать эти слова двояко, или —
приходит из Галилеи, или Иисус из Галилеи. Лучше толковать в первом
смысле. Как в первом стихе, так и здесь употреблено настоящее время.
14 Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?
Относительно этих слов можно сделать два предположения: или это
предложение вопросительное, или нет. Если вопроса нет, то нужно
перевести: мне нужно креститься от Тебя, а Ты приходишь ко мне.
15 Слова: «так надлежит нам исполнить всякую правду» в конце концов
остаются, по-видимому, единственными, в которых мы должны искать мотива
для крещения Христа. Но что такое здесь эта правда (dikaiosunh)? Слово
имеет такое обширное значение и такой разнообразный смысл, что
определить, какой смысл оно имело теперь в устах Христа, крайне трудно.
По нашему мнению, здесь следует обратить внимание прежде всего на то,
что слово dikaiosunh, очевидно, было правильно понято Иоанном, который
после слов Христа не стал препятствовать Ему креститься и тотчас же
крестил Его. И евангелисту, который записал разговор Христа с Иоанном
при крещении, выражение также, как нужно предполагать, было вполне
понятно. В чем же заключалась эта правда, исполненная Христом при
крещении? Она в настоящем случае, по-видимому, не в чем ином
заключалась, как в принятии на Себя Христом зрака раба. Это была такая
же глубокая и истинная евангельская правда, какая выразилась резко и еще
в одном случае: во время омовения ног учеников. Слова Христа Иоанну
имеют для себя точную параллель в рассказе Иоанна XIII:6–8. Христос
пришел не господствовать, а служить. Еще так недавно Иоанн говорил, что
у Лица, которое идет за ним, он недостоин понести (или развязать) Его
обуви, т. е. представлял Его господином или владетелем, который был
неизмеримо выше его. Но теперь Иоанн должен был убедиться, что его
прежние представления о Лице грядущем были несколько неверны. Христос,
пришедший к Иоанну для крещения, хотел показать ему, что если Иоанн есть
раб, то Он, Христос, хочет подчиниться этому рабу, хочет быть рабом по
отношению к тому человеку, который сам считал себя ниже раба. С таким
толкованием согласуется весь контекст. Иисус Христос опровергает прежние
мнения Иоанна, говоря, что Его правда заключается не в том, в чем
предполагает ее Иоанн. Делается понятным выражение Иоанна: «Я не знал
Его», т. е. не знал Его таким, каким Он явился при крещении. Слова
Иоанна, «вот Агнец Божий, который берет на себя грех мира» (Ин I:29)
получают новое освещение. Дальнейшее, о чем рассказывает Матфей,
делается также боле понятным. Слова: «так надлежит нам исполнить всякую
правду» — лучше перевести: ибо так прилично нам (т. е. Христу и Иоанну)
исполнить всю правду.
16 (Мк III:10; Лк III:21, 22). Акт уничижения Спасителя был тем
замечательным, что пока был скрыт от посторонних глаз, кроме, может
быть, Иоанна. Нет никаких оснований думать, чтобы кто-нибудь, кроме
Иоанна, видел и понимал в это время самоуничижение Мессии. Так как это
видел только Иоанн, то и сопровождавшая самоуничижение слава Мессии была
открыта только Крестителю. Христос подчинился ему, как Раб, и этот Раб
тотчас же провозглашается Сыном. — И се, отверзлись Ему небеса, и увидел
Иоанн Духа Божия: правильный перевод — и вот, отверзлись (слово «Ему»
пропущено в важнейших кодексах) небеса, и Он увидел Духа Божия. Как
произошло это отверстие небес, мы не имеем никаких данных судить или
представить. Высказанная здесь мысль делается понятной только при
предположении, что под небесами здесь разумеются облака (так Златоуст и
другие). Увидел — кто? В подлиннике ничего об этом не говорится; но по
смыслу речи следует относить это слово прежде всего к Иисусу Христу. У
Марка I:10 слово Иоанн, вставленное в русск., подчеркнуто. У Луки о
видении Иоанном и Христом голубя ничего не говорится и событие
излагается объективно, независимо от наблюдавших его лиц. У Иоанна
I:32–34 видение приписывается одному Крестителю; но это не исключает
вероятности, что и Христос видел голубя. — Дух Божий сошел на Иисуса
Христа в виде голубя. Букв. как бы (wsei, слож. из wV и ei = как бы, как
если, как будто; пред числит. около, почти). На этом основании некоторые
толкуют явление в духовном смысле или, по крайней мере, думают, что Дух
Св. был только похож на голубя, был как бы голубем, но не был
действительно видимым голубем. Но в таких токованиях заключается и их
опровержение. Если явление было вполне духовным и голубь есть только
словесный образ, фигуральное выражение, то зачем было его и вводить?
Можно было бы прямо сказать: Дух Святой сошел на Христа; или: Он
исполнился Духа Святого. Конкретное и пластическое голубь
свидетельствует о реальности явления голубя в чувственном виде. Самое
явление голубя (но не орла) имело здесь символический смысл и указывало
на характер деятельности Христа. В явлении голубя подразумеваются два
факта: схождение голубя вниз и приближение к Иисусу Христу. Возражение,
что если бы речь шла об Иисусе Христе, который видел голубя, то было
употреблено в греч. «на Самого Себя» (ep eauton), имеет мало значения
(ср. Ев IX:7, где eautou поставлено вместо autou).
17 (Мк I:11; Лк III:22). Употребленное два раза «се» в 16 и 17 стихах
указывает на новизну и необычайность явлений. Глас с небес: греч. fwnh —
значит собственно звук. Евр. коль (ср. Исх IX:28; Пс 28, 3), но едва ли
бат-коль дочь голоса — голос, которое встречается в раввинских писаниях,
хотя слово бат-коль по значению равно слову коль. — Сей есть Сын Мой
возлюбленный, в Котором Мое благоволение: у Марка (I:11) и Луки (III:22)
выражение Матфея: сей (outoV = этот, он) заменяется словами: «Ты Сын Мой
возлюбленный». В подобном же изречении, сказанном во время преображения
(Мф XVII:5; Мк IX:6; Лк IX:35; 2 Пет I:17), выражение «Ты» заменено
везде словами «сей» (outoV). Из сравнения небесных слов, сказанных при
крещении, можно заключить о неточной передаче их евангелистами.
