I Иоанна
Глава
4
1 Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли
они, потому что много лжепророков появилось в мире.
2 Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который
исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога;
3 а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во
плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что
он придет и теперь есть уже в мире.
4 Дети! вы от Бога, и победили их; ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто
в мире.
5 Они от мира, потому и говорят по-мирски, и мир слушает их.
6 Мы от Бога; знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает
нас. По сему-то узнаем духа истины и духа заблуждения.
7 Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и
всякий любящий рожден от Бога и знает Бога.
8 Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь.
9 Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного
Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него.
10 В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал
Сына Своего в умилостивление за грехи наши.
11 Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг
друга.
12 Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас
пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас.
13 Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от
Духа Своего.
14 И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру.
15 Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в
Боге.
16 И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог
есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.
17 Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение
в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он.
18 В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что
в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви.
19 Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас.
20 Кто говорит: `я люблю Бога', а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо
не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого
не видит?
21 И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата
своего.
Отличительные признаки Духа от Бога и духа антихриста (1-6). Любовь
Божия и любовь к Богу (7-10). Любовь к ближним (11-12). Обязанность
христиан любить Бога и братьев и исповедать, что Иисус есть Сын Божий
(13-16). Совершенство христианской любви в дерзновении в день Суда
(17-18). Неразрывная связь между любовью к Богу и любовью к ближним
(19-21).
1 Упомянув (в III:24) о благодатных дарованиях Святого Духа, присущих
христианам, Апостол теперь считает необходимым предостеречь читателей от
возможной опасности со стороны злоупотребляющих упомянутыми дарованиями.
В первенствующей Церкви было обилие духовных дарований, подаваемых Духом
Святым на пользу Церкви (1Кор.7:7-11): учительство, пророчество,
чудесные исцеления, глоссолалия и др. были проявлениями Божественного
Духа в верующих. Но рядом и по подобию с истинным вдохновением от Духа
Святого, с истинными учителями и чудотворцами, выступило ложное
вдохновение от духа тьмы - диавола, явились ложные учители, одушевляемые
духом антихристианским, которые легко могли прельщать и увлекать за
собою нетвердых членов христианской общины. Посему от таких "духов" или
"лжепророков" и предостерегает христиан Ап. Иоанн - "присовокупляет
признак для различия истинных братьев и ближних, дабы мы, имея в виду
это различие, по поводу заповеди о любви не вошли в близкие отношения с
лжебратьями, лжеапостолами и лжепророками и тем не причинили себе
великого вреда. Ибо, имея общение с ними, как единоправными, мы,
во-первых, повредим сами себе, без опасения сообщая учение веры
нечестивым и повергая святыню псам, потом повредим тем, которые преданы
нам. Ибо любовь наша к лжебратиям, лжепророкам и лжеапостолам многих
расположит принимать их за учителей и без осторожности верить их учению,
причем они вдадутся в обман из-за нашего обращения с ними" (блаж.
Феофил.).
2-3 Решительным признаком истинного пророка или учителя христианского
Апостол выставляет исповедание им явления Бога во плоти в лице Господа
Иисуса Христа: это основной догмат христианства, в прологе Евангелия
Иоанна выраженный в словах: Слово плоть бысть (Ин 1:14). Напротив,
отвергающий эту основную истину Боговоплощения тем самым показывает, что
он не от Бога, а от диавола и антихриста: таковы были, напр., докеты, о
которых упоминает св. Ириней Лионский, а также, вероятно, и другие
подобные лжеучители такого же антихристианского духа. Антихрист в
строгом и тесном смысле слова еще не пришел, но дух антихриста уже во
многих лжеучителях действует. "Апостол говорит, что антихрист уже в
мире, разумеется, не самолично, а в лице лжепророков, лжеапостолов и
еретиков, предваряющих и приготовляющих его пришествие" (Феофил.).
Точнее и ближе определить лжеучение обличаемых затруднительно, но во
всяком случае это - не гностические еретические учения II века, а не
развившиеся еще в систему лжеучения I века.
4-6 В утешение и подкрепление верующих Апостол возвещает им, что победа
истинного учения евангельского над лжеучением несомненна (ср. ниже V:4),
так как Дух Божий или Дух Христов, обитающий в верных, безмерно больше
того духа воли, который действует в боговраждебном мире вообще, в
особенности же в лжеучителях. Это апостольское утешение верующим вполне
соответствует изречению Самого Господа к ученикам в Его прощальной
беседе: "дерзайте, ибо Я победил мир" (Ин 16:33), и подобно этому
обетованию Господа, сильно было внести полное ободрение в сердца
христиан. Но пастырская любовь и попечение Апостола обращает и на другую
сторону дела. Апостол "дает им еще другой признак для узнания
лжепророков, в том, что немало печалило простецов из самых верных.
Некоторые из них, естественно, могли скорбеть, видя, что тех многие
принимают весьма усердно, а их презирают. Апостол и говорит: не
скорбите, если многие вас презирают, а их принимают, ибо подобное
стремится к подобному. Они от мира и говорят мирское, т. е., учат
плотским пожеланиям, почему и слушателей имеют таких же, т. е.
развратные развратных. А мы, будучи от Бога и удалившись от мирских
похотей, становимся для них неприятными. Нас же слушает тот, кто живет
целомудренно и посему знает Бога и готов слушать нас" (Феофил.). В
последних словах ст. 6 Апостол, суммируя все сказанное о различении
духов, "как бы прилагает печать к сказанному" (блаж. Феофил.).
7-10 Раскрыв учение об истинном исповедании веры в воплотившегося Сына
Божия и указав источник этого исповедания в Боге (ст. 2) в
противоположность лжеучению лжепророков и антихристов, Апостол теперь
показывает, что и вторая половина Божественной "заповеди" (II:23) -
любовь к ближним, способность любит, их происходит также от Бога. Уясняя
понятие любви, Апостол ставит ее в связь со знанием: подобно тому, как
познание чего-либо предполагает некоторое родство познающего с
познаваемым, и чем выше в нас расположение и интерес к предмету
познания, почему еще древние говорили, что подобное познается подобным,
- так подобное явление имеет место и в религиозной жизни, и в
религиозном познании. Здесь, где только имеет место истинная любовь, там
она образует нечто пришедшее к людям от Бога; кто любит, тому Бог
открылся, следовательно, он знает Бога; рожденный от Бога (II:29; III:9)
и будучи чадом Бога (III:1); любящий знает Бога не только верою, но и
непосредственным внутренним чувством. Напротив, не любящий ближнего, тем
более враждующий с ним (III:15), как человек душевный и не понимающий
того, что происходит от Духа Божия (1Кор.2:14), неизбежно чужд
правильного познания о Боге - потому что Бог есть любовь o qeiV agaph
estin (ст. 8). Это - без сомнения, самое полное и самое глубокое
определение нравственной природы Бога, и богословие никогда не могло
создать более высокого и более отвечающего христианскому понятию о
нравственном существе Бога определения, как это определение апостола
любви. Св. Григорий Богослов говорит: "Если бы у нас кто спросил: что мы
чествуем и чему поклоняемся? Ответ готов: мы чтим любовь. Ибо, по
изречению Св. Духа, Бог наш любви есть, и наименование это благоугоднее
Богу всякого другого имени" (сл. XXIII).
Но, возвещая учение о Боге, как о любви, Апостол имеет дело не с
отвлеченною доктриною, а с действительным событием величайшей
всемирно-исторической важности: с неизмеримым в своем значении событием
посольства Богом в мир Единородного Сына Своего и принесенными Им на
землю неоцененными благами жизни вечной (ст. 9). В этом именно открылась
недомыслимая Любовь Божия к миру и человечеству (ст. 9; ср. III:16), и
особенное величие этой любви видно из того, что она дарована была
грешным людям без всякой с их стороны заслуги, напротив, при наличности
тяжкой и многоразличной виновности их пред Богом (ст. 10; см. Рим 5:8;
8:32). Таким образом, источник любви заключается не в человеке, а в
Боге.
"Как благостью называется потому, что по благости создал мир мысленный и
чувственный, так из любви к нам послав Единородного Сына Своего в мир,
показал через сие, что Он есть и любовь" (блаж. Феофил.).
11-12 Если таким образом любовь по своему существу происходит от Бога и,
следовательно, наша любовь есть пламя от Божественного пламени; если
через любовь Божию из врагов сделались детьми Божиими, то любить наших
ближних, даже наших врагов (ср. Мф 18:33), - наш святейший долг (ст.
11). Кроме того, если любовь по сущности своей от Бога, то наша любовь к
ближним заменяет нам недостаток непосредственного созерцания Бога. Бог
совершенно недоступен чувственному созерцанию, и никто никогда не видел
Бога (ст. 12, cл. Ин 1:18; 6:46) в Его существе (см. 1Тим. 6:16), лишь в
будущей жизни праведники "узрят Его, яко же есть" (1Ин. 3:2; Мф 5:8). Но
если любить Бога для нас первейший долг, то возможное наше с Ним общение
совершеннейшим образом отражается в нашей любви к ближним: любовь к
братьям показывает, что Бог пребывает в нас, и любовь Божия во всей ее
полноте и совершенстве имеет в нас свое обитание (ст. 12).
13-14 Благодатное теснейшее общение христиан с Богом, составляющее цель
человеческой жизни, есть действительный факт, удостоверяемый
непосредственным христианским сознанием: христианин внутренне убежден в
действительности обладания им дарованиями Св. Духа (ст. 13). Но корень и
этого благодатного общения нашего с Богом и любви нашей к ближним
заключается в событии послания Богом Сына Своего на спасение мира (ст.
14, см. ст. 9), что Апостол от себя и других самовидцев Слова
воплощенного и свидетельствует (ср. I:1, 2). Блаж. Феофилакт дает такой
перифраз и такое толкование слов Апостола в ст. 11-14: "Говоря о любви к
братьям, Апостол в пример любви указал Бога, Который по любви к нам
предал Единородного Сына Своего на смерть. Иной, выслушав сие, мог
спросить: на каком же основании говоришь ты о предметах невидимых? В
ответ на такой вопрос он говорит: я и сам говорю то же, что Бога никто
никогда не видал, но из любви друг к другу мы знаем, что Бог есть в нас.
И говорит это справедливо, потому что многие невидимые для нас предметы
мы познаем из их действий. Например, души никто не видал, но из действий
и движений мы убеждаемся, что она в нас есть и действует. Так и любовь
Божию к нам мы узнаем через некоторое движение и действие... И сей
божественный муж прилично от действия доказывает, что Бог есть в нас.
Какое же это действие? Чистая любовь к ближним нашим. Она есть признак
нашего пребывания в Нем и Его в нас и потому еще, что Он дал нам от Духа
Своего. Ибо чистый рождает чистое и непорочное. И как чрез чистую любовь
мы имеем общение с Ним, то отсюда мы, видевшие Его по плоти, познали и
свидетельствуем, что Отец послал Его, Спасителя миру". И так, мы и сами
видели, и от Единородного, Сущего в недре Отчем (Ин 1:18), слышали, и из
действия - взаимной любви познаем, что Бог в нас, и дал нам Духа Своего,
и мы в общении с Ним".
15-16 Неразрывная связь исповедания веры во Христа и любви к ближним, о
чем уже ранее говорил Апостол (III:23), утверждается теперь с особою
силою, поскольку самое общение наше с Богом поставляется в причинную
зависимость от исповедания Божества Иисуса Христа и Его спасительного
дела (ст. 15), причем, конечно, необходимо предполагаются сопутствующие
вере дела любви (ср. ст. 12). Ст. 16 суммирует содержание предыдущих
стихов со ст. 7-8, причём повторяется и основное положение всей речи
Апостола: "Бог есть любовь" (ср. ст. 8). Подводя итог сказанному о
существе и происхождении любви христианской, Апостол вместе с тем дает
здесь точку опоры для дальнейшего раскрытия истинной сущности любви.
17-18 Апостол уясняет вопрос: в чем состоит высшая степень совершенства
любви, соединяющей верующих с Богом, и решает этот вопрос в том смысле,
что решительным признаком совершенства любви является готовность
верующих и любящих безбоязненно предстать в день суда пред страшным
судилищем Христовым, - совершенная любовь имеет дерзновение, parrhsian,
(ср. II:28; III:21; V:14), т. е. уверенность и мужество быть оправданною
на суде Христовом. Для этого необходимо, однако, чтобы "мы поступали в
мире сем, как Он" (ст. 17). "Как Он в мире был непорочен" и чист..., -
так и мы будем в Боге, и Бог в нас. Если Он есть учитель и податель
нашей чистоты, то мы должны носить Его в мире чисто и непорочно... Если
будем так жить, то будем иметь дерзновение пред Ним и будем свободны от
всякого страха" (Феофил.). Если отличительный признак совершенной любви
составляет дерзновение, то противоположное дерзновению чувство страха не
должно иметь места не только в самой любви, но и в той области, в
которой она действует: "в любви нет страха, но совершенная любовь
изгоняет страх", - разумеется страх рабский, возбуждаемый ожиданием
наказания и потому заключающий в себе мучение; и "боящийся несовершен в
любви" (ст. 18). Основываясь на словах Давида: "бойтесь Господа, все
святые Его..." (Пс 33:30), иные спросят: как теперь Иоанн говорит, что
совершенная любовь изгоняет страх? Неужели святые Божии так несовершенны
в любви, что им заповедуется бояться? Отвечаем. Страх двоякого рода.
Один - предначинательный, к которому примешивается мучение. Человек,
совершивший худые дела, приступает к Богу с боязнью, и приступает для
того, чтобы не быть наказанным. Это - страх предначинательный. Другой
страх совершенный. Этот страх свободен от такой боязни, почему и
называется чистым и пребывающим в век века (Пс 18:10). Что же это за
страх и почему он совершенный? Потому, что имеющий его совершенно
восхищен любовью и всячески старается о том, чтобы у него ничего не
доставало такого, что сильно любящий должен сделать для любимого" (блаж.
Феофил.).
19-21 Устранив несовершенство любви в виде страха (ст. 18), Апостол
переходит к заключению своей речи о любви к Богу и ближним во взаимных
отношениях этих двух сторон любви, с указанием необходимости обоснования
любви к ближним на любви к Богу. Первым предметом любви христианина
должен быть Бог (ст. 19), Тот, Кто Своею любовью, проявленною прежде,
чем мы узнали Его, и даже тогда, когда мы еще были враждебны Ему (ст.
9-10), возжег в душе нашей пламень истинной любви. Но любовь к Богу,
если она действительно существует, должна отражаться в действиях
человека и главным образом - в его любви к ближнему; недостаток, а тем
более полное отсутствие любви к ближним говорит непременно и о
недостатке любви к Богу, о любви лишь мнимой, - так что любовью к
ближним может быть измеряема наша любовь к Богу (ст. 20). "Любовь,
очевидно, образуется чрез обращение друг с другом; обращение же
предполагает, что человек видит своего брата и по обращению с Ним еще
более привязывается к Нему любовью, ибо видение весьма много привлекает
к любви. Если же так, то кто ни во что ставит гораздо более влекущее к
любви, не любит брата, которого видел, как может быть признан истинным,
когда говорит, что любит Бога, Которого не видел, который ни в обращении
с ним, ни объемлется никаким чувством" (Феофил.). Речь свою Апостол
заключает указанием на то, что тесная, неразрывная связь любви к ближним
с любовью к Богу, составляет прямую, положительную заповедь Божию (thn
entolhn autou), ст. 21.
